Знакомьтесь: прокурор Одессы

Накануне 2010 года руководителем Одесской горпрокуратуры был назначен Анатолий КОВАЛЕНКО, с которым встретился и побеседовал наш корреспондент.

— Анатолий Иванович, появление в руководстве правоохранительных органов Одессы нового человека, к тому же из Генеральной прокуратуры, вызвало в городе неоднозначную реакцию. Злые языки говорят, мол, вы аппаратчик, которому с пластом местных проблем справиться не под силу, и ваше присутствие в городе носит характер чисто символический…

— Начнем с того, что в Одессе я человек далеко не новый (смеется). Я родился в небольшом шахтерском городке Александрия Кировоградской области, откуда после окончания школы тридцать лет назад приехал поступать в одесский вуз.

Почему Одесса? Разумеется, есть и другие институты в городах, которые находятся гораздо ближе к Александрии, — Днепропетровске, Киеве...

Но к Одессе всегда испытывал особое, трепетное чувство. С детства зачитывался Катаевым и Бабелем, с молодых лет обожаю фильмы, снятые на местной киностудии. Плюс море, в которое влюбился, как только увидел. То есть приезжал сюда очень часто, и вопрос о том, где буду учиться, для меня никогда не стоял. Только Одесса! Впрочем, категоричность решения касалась лишь выбора города, а поступать изначально задумал на исторический факультет университета имени Мечникова. Но на истфак не поступил из-за огромного конкурса. Пошел на геолого-географический. И довольно быстро понял свою ошибку — через полгода бросил учебу, уехал домой. Потом — армия…

— …которая изменила взгляды на жизнь?

— Вот именно. В Одессу вернулся в 1983 году уже взрослым человеком, с определенным мировоззрением. Поступил в тот же университет, но на юридический факультет. С третьего курса был общественным помощником у следователей городской прокуратуры Людмилы Александровны Ляховецкой и Олега Борисовича Пойзнера. Знания, полученные от них, очень пригодились: в 1989 году, после окончания вуза, получил распределение в Кировоградскую область — помощником прокурора одного из районов. Затем более трех лет работал следователем прокуратуры Александрии, что, ясное дело, отнюдь не фунт изюма (смеется). Ведь там мои трудовые будни пришлись на время распада Советского Союза.

Представьте, Александрия по величине второй город в Кировоградской области. Население — сто двадцать тысяч, большая часть которого занята на предприятиях, связанных с добычей бурого угля. Этот уголь используется не только для отопления, но и в химической промышленности. Нужно ли напоминать, что угольная промышленность — сфера дотационная? После развала СССР потребность в его добыче уменьшилась. Люди остались без работы и без зарплаты, долги по которой постоянно росли.

Начались забастовки. Ситуация требовала скорейшего разрешения. Для того чтобы в ней разобраться, как говорится, изнутри, спускался в шахту. Поверьте, сюжеты по телевизору — совсем не то... Условия, в которых трудятся шахтеры, нужно хоть раз увидеть, прочувствовать самому. Этих людей невозможно не уважать! Тогда были приложены максимальные усилия, чтобы принудить руководство предприятий вернуть шахтерам причитающиеся им кровные. Помимо того что контроль законности выплаты зарплаты — прямая обязанность прокуратуры, присутствует еще один немаловажный нюанс: безработица всегда ведет к активизации преступности.  

— В начале девяностых годов минувшего столетия появились сложности во всех отраслях экономики. Отразился ли тогдашний кризис на вашей жизни?

— Безусловно. Даже возникала мысль круто изменить все — перейти в банк, куда меня настойчиво приглашали на должность управляющего. Прошел собеседование и… передумал. Потом хотел работать в суде, но что-то меня остановило.

В конце 1994 года был аттестован, и мне предложили должность прокурора Петровского района Кировоградской области, что в пятнадцати километрах от Кривого Рога. В этом очень сложном криминогенном месте отработал почти пять лет. Сейчас понимаю: на мое профессиональное становление повлияла именно ситуация, сложившаяся тогда в Петровском районе. Напомню: экономика в упадке, сельское хозяйство полностью разорено, население без грошей. Как следствие — рэкет, бандитизм, кражи.

Рукой подать до Кривого Рога и Желтых Вод, а Днепропетровщина «славилась» разгулом преступности не меньше Одессы. Интересы различных преступных формирований зачастую пересекались именно на территории вверенного мне района. Благо начальник местной милиции был отличным профессионалом и хорошим человеком. Сотрудничество с ним приносило моральное удовлетворение и положительно сказывалось на результатах наших совместных операций.

— Анатолий Иванович, можете рассказать что-то о своей тогдашней работе?

— Как-то одна из мощных преступных группировок решила «отметиться» в нашем районе. О прибытии нескольких машин с «авторитетными гостями» стало известно и мне, и начальнику милиции. Среагировали молниеносно. Изъяли большое количество оружия, задержали около десяти человек. В ходе расследования было возбуждено несколько уголовных дел. Потом от своих коллег из Кривого Рога узнали: между «авторитетами» пошел слух о том, что в Петровский район лучше не ездить, потому что там… ненормальные правоохранители (смеется). То есть с нами начали считаться. Раньше думали: село селом, что с них взять… А тут такое!

Был другой случай. Милиция обнаружила в багажнике трех автомобилей четыре трупа. Как выяснилось в ходе следствия, мертвецов привезли из Желтых Вод (город в Днепропетровской области, известен залежами урановой руды. — Авт.). «Посылка» — активные участники бандитского формирования, погибшие в перестрелке во время криминальных разборок в одном из баров. Впрочем, подобные стычки за «передел рынка» происходили постоянно, убийства — одно другого беспощадней. Приходилось допрашивать и криминальных авторитетов...

— Какие из расследованных уголовных дел вам наиболее запомнились?

— Это может показаться странным, но мне запомнились отнюдь не те, что связаны с криминальными разборками. Одно из них, в числе моих первых, в Александрийском районе, где получили пищевое отравление более пятисот человек. Случай имел большой резонанс, был на контроле в Генеральной прокуратуре. Шутка ли, полтысячи госпитализированных, из них более двухсот детей! Все больницы района были забиты. Многие находились в тяжелом состоянии… Слава Богу, обошлось без смертей.

— Как могло произойти столь массовое отравление?

— Все потерпевшие гуляли на одной свадьбе, где угощались пирожными, в которых потом специалисты санитарной службы обнаружили сальмонеллу. Выяснилось, что крем делали из некачественного сливочного масла. Пекли с нарушением технологий. Сейчас кажется, что дело простое, но мне, молодому следователю, довести его до логического завершения было непросто.

Представьте, требовалось допросить пять сотен человек, каждому разъяснить права, изучить производство пирожных. Расследование удалось закончить в рекордные сроки — через полгода технолог, начальник цеха и инженер были на скамье подсудимых. Большие сроки им не дали. Но это — не суть. Важно то, что виновные, действительно, понесли наказание.

Запомнилось мне еще одно дело. В райотдел милиции зимой прибежала двенадцатилетняя девочка. Почти голая, босиком. Бежала километров восемь. Ее изнасиловал отчим... Вопиющий случай. Так называемый родственник был ранее судим семь раз, общий стаж отсидки — двадцать лет. Тот еще тип…

Хорошо помню истерзанного ребенка, полные слез недетские глаза. Девочке, помимо физической боли, нанесли глубокую душевную травму. Привлечь к ответственности виновного было делом чести. Этот ребенок, выросший в многодетной семье без должного внимания и родительской любви, вел себя абсолютно адекватно: девочка отвечала на все вопросы, давала четкие показания. Отчим, понятно, отпирался. Более того, его пыталась защищать родная мать потерпевшей. Я довел это дело до конца. Негодяя осудили...

— Анатолий Иванович, пытались ли фигуранты уголовных дел или «их люди» оказывать на вас давление? Угрожали?

— Всякое случалось. В 1999 году меня перевели в аппарат прокуратуры Кировоградской области начальником отдела организации и контроля. То был серьезный для меня шаг. Ведь уже в качестве действующего, «окопного», как сам себя называл, прокурора успел себя зарекомендовать и аппаратчиком никак быть не желал. Но мы люди подневольные. Перешел в аппарат, где стал правой рукой прокурора области. Работал там недолго, чуть больше года. Все время хотел вернуться на самостоятельную работу и, когда появилась вакансия прокурора Александрии, попросился туда. Руководство не возражало, и в январе 2000 года приступил к новым обязанностям.

Помнится, будучи прокурором Александрии, по материалам СБУ возбудил уголовное дело в отношении одного из заместителей начальника райотдела милиции, который подозревался во взяточничестве и злоупотреблении служебным положением. Дело было очень сложным. Арестовать милиционера такого ранга непросто. Тем более что в районе он работал давно, в регионе имел определенный, сами понимаете, какой авторитет. Этот «правоохранитель» набил руку на систематических поборах с предпринимателей. На меня давили со всех сторон. Писали анонимные жалобы в Генеральную прокуратуру, регулярно звонили домой и на работу, угрожали мне и моей семье… Сын был маленьким, только в школу пошел. Пришлось его и жену срочно «эвакуировать» в другой город. Тем не менее дело удалось расследовать. Милиционера уволили из органов, и он понес заслуженное наказание.

— А после Александрии Генеральная прокуратура?

— В родном городе работал почти четыре года. И в конце 2003-го вновь поворот судьбы — мне предложили перейти в организационно-контрольное управление Генеральной прокуратуры. Через год пригласили в отдел личного состава и внутренней безопасности Главного управления кадрового обеспечения Генеральной, где служил пять лет. За это время полностью пересмотрел свои взгляды на прокурорскую работу.

— ?!

— Наверху — все виднее (смеется). Командировок была масса — объездил прокуратуры всех областных центров и других городов. Приходилось общаться со многими людьми, в том числе с политическими деятелями. Это я к тому, что уровень районного прокурора, не имеющего опыта работы в аппарате, и того, кто прошел через центральный аппарат, абсолютно несопоставимы. Даже простые вещи воспринимаются совершенно по-иному.

За девять лет предыдущей работы прокурором района, города охватывать приходилось все: рассматривать жалобы, расследовать уголовные дела, участвовать в судебных заседаниях и прочее. В Генеральной прокуратуре, в основном, занимался личным составом, кадрами, что тесно связано с основными, вышеназванными направлениями. Тем не менее думал, что шесть лет отрыва от определенной территории сильно скажутся на профессиональном становлении и должном исполнении обязанностей прокурора  Одессы. Но прошло чуть больше месяца и все вспомнилось.

— Скажите, Анатолий Иванович, вы уже определили для себя «болевые точки», которые требуют скорейшего вмешательства?

— За столь короткий срок сложно определиться. Но кое-что уже наметил. Это проблема уничтожения памятников архитектуры, незаконное строительство, самовольный захват земли. Эти вопросы, что называется, на поверхности.

Безусловно, не останется без внимания надзор за соблюдением законности в деятельности органов социальной защиты населения — пенсионеров, несовершеннолетних, инвалидов и так далее. Прекрасно понимаю, что есть достаточно «болевых точек», о которых пока не знаю, они всплывут чуть позже. В этом плане немаловажен опыт моих предшественников, в частности генералов прокуратуры Дмитрия Монохиди и Анатолия Меденцева.

— А намерены ли вы проводить кадровые рокировки?

— Считаю, у каждого человека к своей работе должен быть неподдельный интерес. Если душа к делу не лежит, толка не будет. Я все-таки долго служил в подразделении кадрового обеспечения и со всей ответственностью утверждаю: старое расхожее выражение «кадры решает все» актуально и сейчас. Коллектив же здесь боеспособный, люди опытные. Так что о глобальной ротации речь не идет. Она будет, но, вероятно, только по перераспределению обязанностей.

— Для человека, недавно прибывшего из Киева, с одесскими «болезнями» вы познакомились слишком быстро…

— Открою маленький секрет. С Одессой меня связывают не только воспоминания о студенческих годах. Моя супруга Анжелика — одесситка. Познакомились мы в университете: я учился на юрфаке, она — на филологическом факультете. Женился, когда был на пятом курсе. Здесь живут родственники жены. Сюда же отправил семью, когда находиться ей в Александрии было слишком опасно. Более того, последние шесть лет (в то время, когда я работал в Киеве) сын и жена жили в Одессе, я их частенько навещал. Иными словами, с Одессой не расставались никогда.

— То есть вопрос получения жилья для вас не стоит во главе угла?

— Крыша над головой есть. Квадратные метры — не цель и не прерогатива.

Безусловно, работая прокурором, получал квартиры, как и предусматривает действующее законодательство. Будучи человеком законопослушным, оставляя пост, жилье возвращал государству. Свою первую квартиру получил в Киеве, проработав в органах прокуратуры двадцать лет! Тайны здесь нет. Все абсолютно прозрачно.

— Сын уже определился с будущей профессией?

— Ивану только семнадцать лет, но он уже второкурсник Одесской национальной юридической академии. Упреждая ваш вопрос, сразу скажу: сына никто не убеждал в том, что ему следует пойти по отцовским стопам. Он вначале хотел стать архитектором, потом инженером. Но в девятом классе начал интересоваться моей работой, особенно его привлекает следствие. Ваня экстерном закончил школу и поступил в вуз пятнадцатилетним мальчишкой. Все сессии сдает на «отлично». И поверьте, в учебный процесс я не вмешиваюсь. Он также увлекается углубленным изучением английского языка и спортом.

— Это в кого?

— Еще со школьной скамьи я увлекался легкой атлетикой, гандболом. Достойно защищал на соревнованиях и цвета Спортивного клуба армии, а в вузе был физоргом — до сих пор храню грамоты, полученные за спортивные достижения. Когда начал работать, на спорт времени почти не осталось, но день всегда начинаю с утренней зарядки. Дома под рукой гантели, турник...

— Анатолий Иванович, у вас в Одессе есть любимые места?

— Думская площадь, Приморский бульвар… Мы здесь часто гуляли с будущей супругой. Мороженое, морской вокзал — романтика! Работая в Кировоградской области и в Киеве, всегда рвался сюда.

— Вы по натуре оптимист?

— Разумеется. Более того, считаю, что мечты сбываются, а слова и мысли материальны. Поэтому никогда не говорю и не думаю о том, что тот или иной день не удался, и не жалуюсь на здоровье!

При подготовке материала были использованы ссылки на ресурсы:

http://allnews.timeod.ua/?news=22524

Виктор Сухоруков по материалам интернет - издания Все Новости,

специально для Одесского Политикума