У  нас  Вы  сможете  найти  всегда то,  о  чем  другие  молчат...                   Редакция принимает к опубликованию материалы, от солидарных с нами журналистов.    Наш адрес: [email protected].           Редакция оставляет за собой право публикации Ваших материалов.        Редакция не вступает в переписку с корреспондентами.       

 Наталия Нарочницкая: «Европа не в состоянии быть третьей стороной треугольника США — Китай — третья сила»

В июне Киев посетила руководитель Европейского института демократии и сотрудничества (Париж), президент фонда «Историческая перспектива», депутат Государственной думы РФ, доктор исторических наук Наталия НАРОЧНИЦКАЯ. Ее уважают в академических, политических и дипломатических кругах многих стран. Перу этого автора принадлежит ряд трудов; один из наиболее известных среди них — книга «Россия и русские в мировой истории», которая уже выдержала шесть изданий.

В полемике Нарочницкая стоит на необычных для нашей экспертной среды позициях. И сквозь железную логику ее умозаключений о судьбе цивилизаций проступает простая христианская вера в победу добра. В интервью «2000» Наталия Алексеевна рассказала о современных нравах европейского политического бомонда и доходчиво объяснила, почему «путь в Европу» для Украины, как и для России, не более чем проект «Нью-Васюки» в лучших традициях Остапа Бендера.

Демократия-free

— Ваш приезд в Киев совпал с обнародованием очередного сообщения известной общественной организации Freedom House (FH) о том, что в Украине ухудшилось состояние демократии. Что вы об этом скажете?

— По мнению FH, в России демократия закончилась, когда мы прекратили расстреливать законный парламент в 1993-м.

Вспоминается такой эпизод. На одной из закрытых встреч в госдепе США я буркнула: «Какая у нас может быть демократия, если мы уже парламенты не расстреливаем!» Сотрудник департамента посмотрел на меня пристально, снял очки и ответил: «То, что происходило у вас в 90-е, — не только не демократия... это были деградация и упадок государственности вообще». Заметьте, высокопоставленный чиновник ГД высказал такое мнение «не для записи». И пока он состоял при должности, я никому не рассказывала о том разговоре.

Между прочим, FH, как и многие другие якобы неправительственные, негосударственные организации (НГО), позиционирующие себя как «глас народа», официально получают финансирование из бюджета США. И большинство из них уже стали в позу ментора, не просто обнародуя свое суждение, но откровенно навязывая представления о правовых системах и философии разных обществ.

Конечно, сказанное здесь не значит, что в Украине и России демократия безупречна — потребуется еще много усилий, чтобы изжить имеющиеся «грехи», прежде всего коррупцию.

Тем не менее заявление FH очень симптоматично. Возьмем «помаранчевую революцию» в Украине. Не буду говорить о том, было ли это, на мой взгляд, запланированное мероприятие. Но в ходе событий на некотором этапе решение конституционных вопросов совершенно очевидно вышло из конституционного поля и далее происходило явно не в правовом ключе. И все этому аплодировали! Потому что общество двигалось в том направлении, которое было выгодно самопровозглашенным западным менторам. Развернись такой же майдан в пользу кандидата, не устраивающего США, — все западные СМИ и НГО заявляли бы, что это удар по демократии. А если бы тот еще и сам себя провозгласил президентом после второго тура (как сделал Ющенко), его бы ждало юридическое преследование.

Фарисейство, которым сейчас сопровождается манипулирование такими былыми — некогда — идеалами, как «демократия» и «права человека», меня настолько разочаровало, что я опираюсь исключительно на собственное суждение, а не организаций вроде FH. Их мнение — предвзятое и заказное.

— Как реагировать рядовым читателям на такое утверждение?

— Никак. Авторитет этих НГО зависит от того, как вы реагируете на их заявления. Последние не имеют никакого влияния, если, по пословице, «собака лает — ветер носит, а караван идет». А если все хватаются за головы: «Ох, FH объявил, что у нас плохо с демократией; нас анафеме предали, что делать?» — ситуация совсем иная... Не говорю, что у нас нет недостатков в этой сфере. Но судьи кто? Я хочу, чтобы мы с вами сами себя судили. А не опирались на политические структуры, встроенные в глобальное управление.

Поколение D*

___________________________________
* Автор имеет в виду прежде всего поколение, выросшее под разговоры о стремлении к демократии. В то же время существует понятие «поколение D» (от англ. digital — цифровой), подразумевающее тех, кто вырос в окружении цифровых технологий и стал ярым поклонником web 2.0 — систем (вроде Википедии, блогов), построенных на принципе привлечения пользователей к наполнению и многократной проверке информационного материала (т. е. речь, как правило, идет о накоплении информации, однако вопросы ее достоверности, объективности не рассматриваются). Представители этой группы, как правило, отличаются современными взглядами, довольно широким кругозором, однако представления о моральных ценностях, добре и зле у них нередко смазаны и абстрактны, а их обширные познания включают немало неверных и противоречивых сведений.

— Наблюдая, что в мире происходит под прикрытием «демократии», понимаешь: сегодня в этот термин вкладывают несколько иной смысл по сравнению со временами Аристотеля, когда впервые появилось само понятие. Так, может, стоит вообще отказаться от данного термина — заменить его другим?

— Вы правы — даже то идеальное, что мы раньше понимали под демократией, то, о чем мечтали и на Западе, претерпевает существенные изменения. Было ли прежде такое — чтобы под флагом демократии сбрасывали бомбы на суверенные государства, презрев их суверенитет? Чтобы под лицемерными лозунгами «прав человека» захватывали чужие территории без объявления войны? Под политические задачи делили нефтеносные регионы мира? Нет. Если международное право нарушалось — это и считалось нарушением. Значит, принцип сохранялся. А вот сейчас фарисейское обоснование эгоистических, классических и весьма преемственных интересов вызывает сомнение — и вопрос: не на закате ли уже демократия на Западе?

Отсюда не вытекает, что нам нечего больше позаимствовать, приспособить к своей почве, соединив с нашим наследием. Однако не нужно следовать возможным направлениям без разбора: многие из них — тупиковые.

Это одна сторона медали. Другая — вот в чем: не знаю как в Украине, а в России в последнее время появилось значительное количество воинствующей либеральной интеллигенции. Декларируя либеральность, она сейчас на самом деле почти тоталитарна: приверженцы этой идеологии клеймят все, что не принадлежит к ультралиберальной философии.

— Что или кого именно вы имеете в виду?

— Мы все, я говорю в широком смысле об образованных людях — верующих (католиках, православных, мусульманах и др.) или нет, — все-таки считаем: есть грех, а есть добродетель. Свобода воли нам Богом дана наряду с умением различать добро и зло и видеть грань между ними. И в этом треугольнике развивалась вся человеческая культура. Та же Европа родила миру великие державы и великие культуры, которые вызывали восторг и поклонение, — масштабные по широте охвата и по единству цельности философской. Тогда еще различали грех и добродетель, как добро и зло. А сегодня гибельное смешение всего во благо свободы уничтожает саму свободу, делая ее рабой плоти и гордыни.

Причем такие люди есть и в России, и в Западной Европе. Это прежде всего тамошняя левая интеллигенция.

Когда я начинала работать с французским академическим сообществом, меня поразили левизна и атеизм здешнего образованного слоя. Постсоветские коммунисты, т. е. Зюганов и компания, в сравнении с их западными коллегами — консерваторы. Поинтересуйтесь у ярого члена КПРФ, который на митинге, с портретом Ленина в руках, повязав на шею пионерский красный галстук, кричит о коммунизме, — как он относится к понятиям семьи, брака, верности, любви? И он вам воспроизведет классические постулаты, которым тысячи лет. А если спросите о том же феминисток и левых в Совете Европы (где я имела счастье работать как депутат Государственной думы) — ответ вас ошеломит.

Я была свидетелем, как в СЕ феминистки протаскивали законы, запрещающие воспитывать девочек на какой бы то ни было религиозной основе, которая не позволяет им свободно распоряжаться своим телом и т. д. Значит, каждый родитель должен внушать семилетней дочке, что она — «хозяйка своего тела». Специально привожу такие гротескные конкретные примеры из жизни, чтобы стало понятно, что имею в виду.

Такое вот крайнее либертарианство, т. е. крайняя стадия, версия либеральной доктрины. Она становится воинствующей и перенимает повадки своего кузена марксизма. Тоталитаризм и либертарианство не терпят инакомыслия, объявляя мировым злом все, что не согласуется с ними. И не надо путать это с демократией. Либертарианство посягает на нее саму, на первое поколение прав и свобод, провозглашенных еще Французской революцией, таких как свобода мнений, слова, собраний и т. д.

Демократия рождалась в Западной Европе прежде всего как антитеза деспотизму абсолютистских монархий и злоупотреблениям церкви, особенно католической. Но сейчас на Западе церковь куда больше в загоне, чем в наших странах, и они не могут пережить, что у нас в России и в Украине таким авторитетом пользуется вера. Что они больше пекутся о материальном, чем о духовном. И сегодняшнее либертарианство — просто-напросто второе издание большевизма.

Корневая ломка

— В нескольких статьях вы назвали конституцию Евросоюза «скучнейшим образчиком творчества либерального Госплана. Любопытное сравнение. Раскройте его, пожалуйста.

— В этом документе идет рационалистическая регламентация всех материальных сторон жизни — и нет никаких ценностей. Ведь если вы утверждаете, что ценностью являются свобода и права человека, но при этом не указываете, в какой парадигме добра и зла они реализуются, это означает право не иметь никаких ценностей и никаких идеалов.

Именно так и происходит. Из-за Турции, повального атеизма и чего-то еще в Еврокомиссии отказались вписать в текст конституции христианские ценности.

Пожалуй, единственным исключением стали поляки, которым я рукоплескала — хотя они в большинстве своем не любят Россию, я их уважаю.

Эта нация, в отличие от многих других в Европе, имеет и древние демократические традиции: вспомним шляхту, демократическую структуру управления. Правда, многие культурологи считают, что именно последняя в Речи Посполитой помешала полякам создать великую восточноевропейскую державу. Ведь для этого нужно сильное государство, которое собирает налоги, чтобы строить флот (раз уж оно владеет балтийским побережьем). А шляхта не хотела их платить. И, как сказал один известный деятель прошлого, всякий непроспавшийся шляхтич мог своим голосом ветировать любой закон, любое важное для страны дело...

В то же время у поляков есть национальная идея. Они любят отечество, болезненно переживают его несостоявшуюся имперскую судьбу, и это сочетание делает их несколько необычными в ЕС. Кроме того, они глубоко религиозны. У них сохраняются христианские ценности (о чем свидетельствует даже демографическая ситуация).

А для панъевропейской элиты мир — гигантское хозяйственное предприятие, нуждающееся в постоянной оптимизации. Это огромный желудок, ориентированный на потребление благ. Он решает, кто имеет право продавать помидоры в ЕС, а кто нет, и регламентирует, какие стиральные машины следует производить.

Именно из-за этого ЕС как исторический проект проигрывает в долгосрочном соревновании с новыми зарождающимися центрами, где сильны осознанные национальные государства — Китай, Индия. Туда переместились развитие, модернизация. Причем эти страны опровергают своим опытом западный тезис, что только тотальная вестернизация может обеспечить развитие.

Нет! Современные теоретики модернизации признали: догоняющая модернизация, т. е. подражание Западу, к подлинной модернизации и развитию не ведет. Все идеи классического европейского капитализма перемалываются национальными культурами и множественностью моделей. Европа приближается к историческому периоду, когда станет лишь одной из моделей развития. Причем не на своем пике.

— То есть прогноз скорого заката Европы в культурном плане — в силе?

— Да, хотя Шпенглер предрек это еще столетие назад. Причем, думаю, сегодняшнее состояние ужаснуло бы даже тех консерваторов, которых развитие Европы удручало еще при жизни этого философа.

Помимо Шпенглера, еще Константин Леонтьев (российский философ, дипломат, публицист, славянофил второй половины XIX в. — Авт.) писал, что Европа сама в себе уничтожает все великое, изящное, святое. Советую всем прочесть его статью «Средний европеец как орудие всемирного разрушения».

«Средний европеец» — т. е. одномерный человек. Леонтьев углядел это более века назад. Впрочем, великие мыслители прошлого предвидели эту историю безнравственного целеполагания. Европа поднялась над миром, явила ему великую культуру, поражала всех достижениями в науке, технике, умением защищать свое отечество, готовностью отстаивать идеалы, всходить за них на эшафот — именно тогда, когда была разница между грехом и добродетелью, добром и злом, красотой и уродством.

— Слушаю вас и невольно вспоминаю, к чему стремились многие ультралевые большевики и философы в 20—30-е годы: уничтожить институт семьи, традиционные взаимоотношения полов. Главное, чтоб была рабочая сила.

— Да-да, именно. В октябре я выступала в Женеве на заседании Совета ООН. Говорила о том, что права человека как идея рождались в христианских сердцах, которые не могли смириться с невоплощением христианского идеала равного достоинства каждой личности и одной морали для царя и раба. Что как раз Всеобщая декларация прав человека 1948 г. провозглашала возвращение и восстановление в Европе и мире традиционных ценностей, порушенных прежде всего нацизмом, а также гиперэтатизмом Муссолини.

Сейчас же, наоборот, нападают на государство и традиционные институты, которые государства создавали. Поэтому ленинские лозунги сегодня торжествуют в США и Европе. Происходит уничтожение государства, в том числе демократического.

И очень часто в наших постсоветских обществах самые воинственные поборники демократии называют таковой только крайне либеральную ее форму. А демократия, как писал немецкий консервативный философ Карл Шмидт в начале 20-х годов прошлого века, — скорее категория механизма, функции, оптимальной для того, чтобы разные люди могли уживаться в одном обществе (здесь уже я добавляю: оптимальной в обществе, где утрачен единый философский идеал), в одном государстве.

Разве это демократия, если для того чтобы считаться демократом, надо затыкать рот консерваторам, верующим людям? К примеру, лишать Рокко Буттильоне, кандидата на пост еврокомиссара, возможности занять эту должность — только за то, что он как убежденный католик ответил утвердительно на вопрос, считает ли грехом некоторые сексуальные отклонения... После того как он высказал такое мнение, а также не скрыл иные неполиткорректные взгляды**, его освистали левые либералы, и ему пришлось снять свою кандидатуру.

__________________________________
** По информации в СМИ, Буттильоне заявил, что считает гомосексуализм грехом; он также выразил сомнение в нравственности матерей-одиночек и сказал, что женщина должна рожать детей, находясь под опекой своего мужа. Левые члены Европарламента выразили опасение, что если человек, «открыто выступающий против гомосексуальности и повышения роли женщин в обществе», станет еврокомиссаром, это может негативно повлиять на создание антидискриминационного законодательства ЕС.

Было похоже на то, как если бы в хрущевские времена какой-либо профессор на кафедре усомнился в марксизме, — его бы единогласно заклеймили и выгнали. Значит, в Европе, на родине современной демократии, христианин не может спокойно и цивилизованно выражать суждения, прямо вытекающие из вероучения.

— Фактически разрушается то цементирующее начало, которое и создало Европу. А если к этому добавить «исламскую угрозу», то уже скоро эта часть света преобразится в нечто такое, о чем мы с вами даже не догадываемся. Не так ли?

— Конечно, это все угрожает Европе.

Многое трактуется, воспринимается неодинаково в разных цивилизациях. В некоторых из них, к примеру, слово отца выше слова закона. И не случайно они выбрали разные формы взаимоотношений мужчины и женщины, родителей и детей, создали разные философии права. Любая философия права в любой цивилизации зиждется на понятиях греха и преступления. Чтобы определять меру вины и меру наказания, нужно сначала поступок счесть плохим. Почему мы считаем, что убить — плохо? Когда тебе говорят: не убий, не укради — это универсальный принцип. Украсть — значит опозорить себя. Это аксиома. Но какая-нибудь другая, скажем, бушменская философия может утверждать: я украл корову — хорошо, у меня украли — плохо***.

______________________________________
*** Часто употребляется термин «готтентотская мораль»; данная форма двойных стандартов характеризуется таким диалогом, который якобы имел место в беседе христианского миссионера с представителем этого южноафриканского племени (родственного бушменам): «Что такое «плохо»?» — «Это когда сосед побьет меня, угонит мой скот, заберет мою жену». — «А что такое «хорошо»?» — «Это когда я побью соседа, угоню его скот, заберу его жену».

После всех наблюдений хочется сказать: хотя нам еще многое предстоит у себя сделать, нужно очень осмотрительно выбирать пути развития из тех, которые нам предлагаются. Надо отвергать тупиковые направления (о которых уже упоминалось), принимая лишь то, что оправдало себя.

— Что именно, на ваш взгляд, ведет в тупик?

— Во-первых, трактовка безграничной свободы вне понятий греха и добродетели. Я как раз за максимальное расширение свободы гражданина, но, вы понимаете, это разные вещи: данный мировоззренческий постулат не может привести ни к чему позитивному. Многие демократы в Европе солидарны со мной. Они понимают: преступив эту грань, дальше мы идем по опасному пути.

Во-вторых, двойные стандарты в международной политике. В этом аспекте особенно бросается в глаза, что если некая страна находится в орбите полезных для каких-то сильных мира сего, то будет проявлена готовность закрыть глаза на совершенно иное ее устройство, где европейской демократией и не пахнет.

А если государство оказывается недостающей картой в геополитическом пасьянсе (подобно Ливии. — Авт.) — тут уж ему несдобровать. И это печально. Но, к сожалению, все связаны с сильными мира обязательствами, заинтересованы в каком-то покровительстве, в кредитах, вступлении в блоки и различные структуры, надеясь, что это принесет исцеление от социальных и экономических бед.

Англосаксы впереди

— Судя по вашим словам, демократию можно рассматривать как механизм формирования элит в обществе... От совершенства она сегодня весьма далека. Одним из существенных изъянов представляется недостаточность ограничений, налагаемых на участников избирательного процесса. Голосовать и избираться у нас вправе любой совершеннолетний дееспособный гражданин. Почему бы не вернуться к древнегреческим истокам демократии и не ввести кое-какие из принятых тогда видов ценза — например, имущественный? Или повысить возрастной — давать право голоса не в 18, а в 30? Ведь 18-летние, как правило, неспособны объективно осознать глубину социальных связей и свои обязанности перед обществом. Другое дело — те, у кого есть семья, недвижимость...

— Да, в более высоком возрастном цензе, который практиковался в древности, было рациональное зерно: правом голоса пользовался человек, обладающий каким-то опытом ответственности и способный судить о делах всего общества, а не только о своих. Однако ввести предлагаемые вами критерии, думаю, уже невозможно — они противоречат записанным в конституциях цивилизованного мира постулатам равенства прав и принципам недискриминации по имущественному и возрастному признакам. В этом и состоит один из пороков демократии.

Кстати, древние мыслители Аристотель и Полибий считали, что только сочетание трех начал: монархии, демократии и аристократии — взаимно гасит пороки каждой из этих форм государственного устройства.

— Выходит, идеальное устройство государства сегодня наблюдается лишь в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии?

— Да, там царствующий монарх играет не только декоративную роль. К слову, он является также главой англиканской церкви.

В целом пороки и грехи привносят в демократию люди. Я не согласна с расхожим выражением «политика — грязное дело». Это такое же дело, как всякое другое: руководить институтом, быть главой семьи и пр. «Грязным делом» может стать любой вид деятельности, связанный с человеческими взаимоотношениями.

Конечно, государство — это что? Престол сатаны, где орудует враг человеческий со всяческими соблазнами? Там, где идет попечение о житейских благах, — здесь-то он нас больше всего и подлавливает. Тем ценнее для нас те политики, которые максимально удерживаются от влияния греха. Все-таки история XX столетия рождала много достойных уважения людей. И в советское время остались в памяти люди более уважаемые — и менее уважаемые (хотя система, конечно, пыталась перемолоть всех).

Что меня беспокоит в нашей с вами демократии — так это слепота тех, кто ее делает. Еще с 90-х годов прошлого века все строительство нового шло от противного. По принципу: «...зато это не коммунизм», или «плевать, что экономика будет разрушена — главное, нас никто не обвинит в том, что мы продолжаем развивать советскую ее модель».

Последнюю фразу, кстати, я сама слышала из уст представителя той команды, которая в начале 90-х орудовала, разрушая прежде всего прежнюю вертикаль власти. Один из министров мне прямо сказал: нужно было заменить всю вертикаль власти, потому что она была неельцинская. Признали сами.

Мы подбираем, перенимаем западные учения не в период их цветущей сложности, а тогда, когда они, исправив недостатки тех идей, на смену которым пришли, уже клонятся к закату, отягощенные всеми пороками, и ими вовсю манипулируют... Так нельзя.

Любая идея организации человеческого общества, если она становится инструментом достижения политических и экономических выгод, играя роль своего рода мандата на политический престиж, — вырождается.

— Например?

— Примеры повсюду. Когда-то идеи суверенитета, уважения территориальной целостности, равенства между всеми участниками международной политики были продиктованы желанием стабильности и развития. Понятно, что мир все равно делят сильные и те, кто еще сильнее. Но эти постулаты ограничивали до какой-то степени произвол сильных. А теперь он «во имя демократии» освящается. Такого фарисейства не было еще полвека назад. А уж встарь язычник Святослав вообще честно извещал противника: «Иду на вы!» Ныне же оказывается, они потому бомбят вас, что у вас плохой режим. Причем они сами и определяют, плохие вы или хорошие. Возомнили себя судьями верховными. А кто их избирал? Между государствами нет отношения высшего к низшему.

Мы проводили дискуссии относительно суверенитета и прав человека, задаваясь вопросами: где кончается суверенитет, где начинается; какими методами может реагировать общество на, допустим, вопиющие, варварские практики некоего режима в отношении собственного народа? Да, реакция необходима. Но дойти до того, чтобы по любому поводу бомбить и вводить войска...

Потом, как правило, видим последствия. Делят нефть, экономические, военно-стратегические пункты. Что, сегодня удалось построить демократию в Афганистане? Американцы провели там нормальные выборы? Да они за пределами Кабула и не контролируют ничего! Однако недавно признали выборы «почти демократическими» — это же смехотворно. Вот так же мы в свое время рукоплескали: ах, какой замечательный социализм в Албании! Или умилялись феодально-байским отношениям в обкомах в азиатских республиках... Дежавю. Мы это проходили в СССР.

Европейский мираж

— В свете всего сказанного — есть ли предмет у дискуссии о направлении движения Украины? Куда ей идти — на Запад или на Восток?

— Сами понимаете: стоит ответить, что надо идти в партнерстве с Россией, — и меня обвинят в имперских амбициях. В Украине об этом говорить очень трудно. Но если искренне, то как историк и политолог, пристально анализирующий тенденции современного мира, скажу вот что.

Евросоюз нынче не в лучшей стадии, чтобы быть привлекательным. К тому же пополнения в лице Украины там не жаждут: и с тем-то грузом, который уже есть, едва справляются, — их хваленый экономический каркас трещит по всем швам.

— Вот и мои коллеги — журналисты, — и многие бизнесмены из Прибалтики резко высказываются против ЕС...

— Украине есть что терять — в отличие, например, от Эстонии. Там государственности по сути никогда и не было. Потому, видимо, эстонцы и решили взять в качестве стержня национально-исторической идеи короткий период, когда определенная часть тамошней элиты поддерживала Гитлера. Но неужели нельзя было отыскать в своей истории что-то лучшее — такое, ради чего стоит жить? Однако оставим Эстонию.

Украина обладает богатейшей историей — вся Вселенская история воплотилась в пути от Киевской Руси до наших дней. Это наследие так велико, что нет смысла спорить, кому оно принадлежит. Хватило бы нам сил вместе его удержать. Еще и, чего доброго, упустим в погоне за комфортом и гедонистическим образом жизни.

Украине есть что сохранять. Вы — одно из тех государств на постсоветском пространстве, где были (и, надеюсь, еще остались) высокого уровня фундаментальная наука, технологии, научные школы, навыки индустриального производства. Если такое достояние утратить — это будет величайшая провинциализация и деиндустриализация, а также деинтеллектуализация. Страна обратится в глубокие задворки Европы. Красивые девушки, вкусная кухня... И что?

Наша задача — добиться, чтобы Запад понял: и у Западной Европы — не только у Украины — нет другого пути, как налаживать отношения с Россией. Они будут диалектическими. Неизбежна масса противоречий, споров, соревнований за цены. Это естественно. Но тем не менее в будущей конфигурации мира, где Восток выступит серьезным центром силы (через 40 лет уж наверняка), Европа не в состоянии стать третьей стороной треугольника США — Китай — третья сила. И Россия одна не потянет эту роль. И Украина. А вот Россия плюс Европа плюс Украина — уже серьезная заявка. Это и сохранение нашей европейской христианской цивилизации, нашего славянского этноса. Иначе никакого исторического будущего у нас нет.

К тому же не забывайте: среди ваших соседей (на другом берегу Черного моря) — динамично развивающаяся Турция, которая не утратила имперских амбиций; идея пантюркизма жива. Еще Косово вам забрезжит на известном полуострове. И тут Запад уж точно скажет, что во имя прав человека и защиты нацменьшинств нужно вас бомбить. Вы окружены бурно развивающимися цивилизациями. Поэтому нужно быть сильными. Никто не ждет вас в ЕС. Никто. Это только приманка для политиков. Ведь уже вырывалось из уст еврокомиссаров, что в ближайшие 20 лет думать о членстве в ЕС не приходится. Потом, правда, они осеклись, потому что политически им важно предупреждать какие-то шаги украинской элиты на других направлениях.

Сотрудничать в самом деле надо. Торговать, искать новые технологии. Но ведь это не означает «идти в Европу». Вообще что подразумевается под данным выражением, которое стало каким-то бессмысленным лозунгом? Это «Нью-Васюки». И для России — тоже. Столько у нас разговоров, опросов: «Вы за вступление в ЕС или против»? Так и хочется поинтересоваться по аналогии: «Вы за полет на Солнце или нет?» И добавить из анекдота: «Ничего, не сгорим: мы все продумали — летим ночью». Понимаете?

Когда украинские элиты и СМИ не будут подогревать в гражданах комплекс неполноценности, при котором постоянно кажется, что кто-то на тебя посягает и куда-то нужно вступать, — тогда и наступит зрелость государства и сформируется способность к прагматическому курсу. А куда двигаться? На пространстве между ЕС и Россией Украина может играть важную роль. Играйте ее, не оглядываясь на чьи-то заигрывания.

17.08.2019

Виктор Сухоруков по материалам интернет - издания 2000, специально для Одесского Политикума

Читайте и смотрите в тему:

Педерасты и новый мировой порядок

Мифология, или Евросоюз

Погром мировой промышленности

Управляемое разрушение порядка

Все права на информацию защищены  © "Одесский Политикум" 2011