У  нас  Вы  сможете  найти  всегда то,  о  чем  другие  молчат...                   Редакция принимает к опубликованию материалы, от солидарных с нами журналистов.    Наш адрес: [email protected].           Редакция оставляет за собой право публикации Ваших материалов.        Редакция не вступает в переписку с корреспондентами.       

УПРАВЛЯЕМЫЙ ХАОС: КАК США ПЕРЕФОРМАТИРУЮТ В СВОИХ ИНТЕРЕСАХ БОЛЬШОЙ БЛИЖНИЙ ВОСТОК

События, происходящие в последние месяцы в ближневосточном регионе, при всей их динамичности и противоречивости, адекватно укладываются в реализацию концепции так называемого Большого Ближнего Востока. Она была разработана администрацией предыдущего президента США, Джорджа Буша-младшего, и взята на вооружение нынешним хозяином Белого дома Бараком Обамой.

Речь идет о глобальном сценарии, предусматривающем перекройку регионального геополитического пространства, причем в отдельных случаях речь может идти о его фрагментации. Целью данного проекта является предотвращение появления на территории Большого Ближнего Востока крупных самостоятельных игроков и обеспечение за США и их ближайшими союзниками полномасштабного контроля над энергетическими ресурсами и маршрутами их транспортировки. В географическом плане проект носит максимально расширительный характер, с подключением богатых природными ресурсами стран Северной Африки и стратегически важных государств Юго-Восточной Азии, вплоть до Индонезии и Филиппин.

Американцы занялись выработкой своих приоритетов в ближневосточном регионе еще в конце Второй мировой войны. Именно тогда один из ведущих геополитических стратегов того времени – руководитель Центра стратегического планирования Госдепартамента США Джордж Кеннан - отвел Юго-Восточной Азии роль поставщика сырья в бывшие метрополии – прежде всего в Великобританию и Японию. Африку он предложил передать в распоряжение европейцев. Что касается Ближнего Востока, то Кеннан настаивал на «стратегической важности» этого региона именно для американских геополитических интересов.

В 1945 году американский Госдепартамент охарактеризовал Ближний Восток как «неисчерпаемый стратегический источник энергии, который является одним из наиболее привлекательных трофеев в мировой истории». При этом особое место отводилось Персидскому заливу как, «пожалуй, самому привлекательному объекту экономических притязаний с точки зрения иностранных инвестиций». Президент США Дуайт Эйзенхауэр сформулировал роль Ближнего Востока как «самого стратегически важного региона в мире». Аналогичной точки зрения придерживалась и Великобритания, традиционно выступающая ближайшим союзником Вашингтона в ближневосточных делах.

Правда, далеко не все в американских структурах власти согласны с вышеприведенными оценками, что во многом объясняет определенные колебания и противоречия в ближневосточной политике Вашингтона.

В частности, эксперты Национального разведывательного совета США в обнародованном в 2000 году докладе «Глобальные тенденции – 2015» рекомендовали Белому дому рассматривать в качестве основных регионов поставок энергоресурсов государства Латинской Америки и Западной Африки, поскольку импорт энергоресурсов оттуда является «во многих отношениях более надежным и стабильным в сравнении с Ближним Востоком». Однако в этом же документе прогнозируется, что «стратегическая значимость энергетических ресурсов Персидского залива в ближайшие годы будет неуклонно возрастать». Именно этим фактором – необходимостью противодействовать усилиям других государств в освоении данных ресурсов – американское разведсообщество основывает «столь сильное стремление контролировать регион, вне зависимости от того, будут США испытывать в дальнейшем потребность в его ресурсах или нет».

Решению данной задачи на современном этапе были призваны способствовать операции США в Афганистане и Ираке, которые позволили американцам сделать очередной шаг к тому, чтобы «замкнуть кольцо» вокруг Персидского залива, и помогли им создать полноценную военную базу в самом сердце ближневосточного нефтеносного района – Ираке.

Что касается принципиальных идейно-политических установок собственно концепции «Большого Ближнего Востока», то они были сформулированы президентом США Джорджем Бушем-младшим в докладе в Национальном фонде демократии (NED) 6 ноября 2003 года. А уже в аналитическом докладе, подготовленном экспертами Национального разведывательного совета США к моменту вступления в должность в начале 2009 г. нового президента Барака Обамы, ситуация в ближневосточном регионе рассматривалась прежде всего с точки зрения противодействия ядерным амбициям Ирана, что было одним из основных международных приоритетов республиканской администрации. Эксперты напоминали, что «Турция, ОАЭ, Бахрейн, Саудовская Аравия, Египет, Ливия проявляли или проявляют интерес к строительству новых объектов ядерной энергетики», и, следовательно, «будущая демонстрация Ираном его ядерных возможностей, которая усиливает восприятие его намерений и способностей развивать ядерное оружие, потенциально может дать дополнительный импульс ряду государств для того, чтобы инициировать собственные ядерные программы вооружений».

В период президентства Джорджа Буша-младшего именно противодействие ядерным планам Ирана выступало в качестве стержневого элемента концепции Большого Ближнего Востока. С приходом в Белый дом Барака Обамы данная линии временно ослабела, однако в последнее время (особенно после завершения «горячей» стадии ливийского кризиса) она вновь выходит на авансцену. Прологом к более активному вмешательству США и их ближайших союзников в лице Великобритании и Израиля в иранские дела стал последний доклад МАГАТЭ, составленный в беспрецедентно жестких тонах и носящий максимально развернутый характер в сравнении с предыдущими аналогичными документами.

В частности, документ трактовал ведущиеся в Иране исследования как «не имеющие реального отношения ни к чему другому, кроме как к созданию атомной бомбы». При этом доклад в качестве возможного объекта размещения ядерной боеголовки упоминает иранскую ракету «Шахаб-3» с заявленной дальностью полета до 2000 километров. Следует также учесть просочившиеся в средства массовой информации данные, что по крайней мере два государства – Великобритания и Израиль – вплотную занимаются разработкой военной операции против Ирана. Судя по информационным «вбросам» в израильские средства массовой информации, премьер-министр страны Биньямин Нетаньяху уже принял принципиальное решение об ударе по иранским ядерным объектам, аналогичном бомбардировкам в 1981 году иракского реактора и в 2007 году – вызывавшего подозрения Тель-Авива сирийского объекта.

От удара по Ирану израильское руководство пока удерживает (помимо отсутствия единства в правительстве страны) опасение ответных мер со стороны Тегерана, пообещавшего перекрыть Ормузский пролив, через который проходит около 40% мировой нефтяной торговли.

Это способно нарушить реализацию американской стратегии Большого Ближнего Востока, направленную как раз на обеспечение максимального контроля над поставками энергоресурсов из региона Персидского залива. Как выразился эксперт британского Института Королевских вооруженных сил Малькольм Чалмерс, нападение на Иран может «породить раненого медведя с абсолютно непредсказуемыми последствиями».

Существует реальная угроза, что развитие ситуации вокруг Ирана выйдет из-под контроля не только МАГАТЭ или ООН, но и самих США. По мнению Трита Парси, нельзя допускать бесконтрольного «бряцания оружием» со стороны Израиля. «Как долго эта игра в балансирование на грани войны может еще продлиться… до того, как она превратится в самоисполняющееся пророчество?» – задается невеселым вопросом эксперт.

Следует также иметь в виду немаловажное обстоятельство, позволяющее США оправдывать военную операцию даже в отсутствие четких констатаций ООН и МАГАТЭ насчет военных ядерных разработок Тегерана. Речь идет об американской стратегии национальной безопасности, использовавшейся Белым домом для обеспечения международно-правового обоснования вторжения в Ирак. Один из ее ключевых постулатов был сформулирован тогдашним госсекретарем США Колином Пауэллом в выступлении на Всемирном экономическом форуме в Давосе в начале 2003 г. Это прозвучало следующим образом: Вашингтон имеет суверенное право применения военной силы в интересах самообороны против стран, которые обладают оружием массового поражения и сотрудничают с террористами.

Однако в настоящее время в США действует обновленная версия этого документа, согласно которой военная сила может быть использована даже против тех государств, которые пока не располагают оружием массового уничтожения или конкретными программами его разработки, но имеют «намерение и возможность» реализовать такие планы.

Подготовка военного сценария решения иранской проблемы в выгодном США и их союзникам русле – лишь одно из направлений реализации концепции Большого Ближнего Востока, вступившей в новый этап в июне текущего года (в разгар гражданской войны в Ливии и роста нестабильности в Сирии, Йемене и других странах региона). Именно тогда ключевые представители администрации Барака Обамы очертили круг будущих партнеров США в регионе. Сначала советник президента по вопросам внутренней безопасности и борьбы с терроризмом Джон Бреннан объявил об «углублении сотрудничества» с властями таких государств, как Йемен, Сомали, Ирак, Пакистан и страны Северной Африки. А позднее госсекретарь Хиллари Клинтон в числе сил, с которыми США намерены выстраивать отношения, упомянула египетскую радикальную исламистскую организацию «Братья-мусульмане». Как известно, в США до последнего времени действовал запрет для дипломатов контактировать с официальными представителями «Братьев-мусульман». Теперь же представителям властей США разрешено вступать в прямые контакты с представителями партии, основанной в 1928 г. с целью не только строительства в Египте исламского государства, но и возрождения халифата «от Испании до Индонезии».

Аналогичную политику поддержки сил, связанных с международным терроризмом, Запад проводит и в Ливии. Речь идет о «Ливийской исламской боевой группе», созданной в 1970-е годы, а со второй половины 1990-х годов ставшей частью «Аль-Каиды». Их организационное единство было окончательно оформлено в 2007 г. В настоящее время в рамках «Ливийской исламской боевой группы» выделилось ее политическое крыло – «Ливийское исламское движение за перемены», которое претендует на руководящую роль в формирующихся при поддержке США и НАТО новых властных структурах страны.

Взаимодействие Запада с террористическими исламистскими группировками наблюдается и в Сирии, где таким группировкам отводится главная роль в свержении президента Башара Асада.

Симптоматично, что именно нынешние сирийские власти активнее других государств ближневосточного региона ведут борьбу с новыми союзниками США в лице «Братьев-мусульман».

Дальнейшее развитие ситуации вокруг Сирии будет во многом зависеть от решений, принятых по линии Лиги арабских государств (ЛАГ). Последняя, как показали и события вокруг Ливии, в настоящее время проводит линию, все более отчетливо соответствующую установкам и интересам США и их ближайших союзников. Премьер-министр и глава МИД Катара (страны, наиболее активно выступавшей за военное вмешательство НАТО в ливийский конфликт и даже оказавшей операции военное содействие) и одновременно руководитель занимающейся сирийскими делами кризисной группы ЛАГ Шейх Хамад бен Джасем аль-Тани уже заявил, что «сирийское правительство не выполняет свои обязательства в рамках арабского плана», а потому комитет министров ЛАГ должен принять «необходимые решения». Как явствует из документов ЛАГ, принятых за последние два месяца, инициатором ужесточения давления на Сирию выступает именно Катар. Что же касается западных держав, то там главным союзником США – как и в случае с Ливией, выступает Франция. Именно министр иностранных дел Франции Ален Жюппе первым из европейских государственных деятелей озвучил заявление о том, что от нынешних сирийских властей «больше нечего ожидать».

Антисирийская риторика лидеров США и ЛАГ заставляет вспомнить характеристику, данную одним из ведущих американских журналистов, Дэвидом Игнатиусом, военной операции в Ираке. Он саркастически назвал ее «самой идеализированной войной современности». Ведь «ее более или менее связное логическое обоснование, помимо пускания в глаза всей этой пыли об оружии массового поражения, связях с «Аль-Каидой» строится вокруг идеи о необходимости свержения репрессивного режима власти во имя демократического будущего страны».

Любопытно, что уже тогда такие известные американские эксперты, как Торн Шанкер, Дэвид Гринберг и Майкл Стейнбергер, прогнозировали последующее развитие событий в русле известной сегодня «арабской весны».

По свидетельству Торна Шанкера, «решение о начале военных действий с целью смещения Саддама Хусейна и провоцирования волны демократических революций по всему арабскому миру в значительной мере способствовало расшатыванию системы международных отношений». Тогда же появились первые констатации того, что сегодня можно считать неопровержимо доказанным: усиление террористической активности есть прямое следствие политики США в регионе Ближнего и Среднего Востока. Видный американский специалист по проблемам Ближнего Востока и международного терроризма Фауаз Джергиз (в настоящее время преподающий международные отношения в Лондонской школе экономики и политических исследований) отмечает «невероятно стремительный рост призывов к осуществлению джихада по всей планете со стороны различных исламистских групп – по сравнению с незначительным уровнем таких настроений до террористических акций 11 сентября 2001 г.». Об этом же пишет другой известный американский исследователь проблем мировой безопасности Артур Шлезинджер. Он указывает, что именно действия администрации Буша в Ираке привели к тому, что «волна сочувствия и сострадания» к американцам после террористических актов 11 сентября 2001 года, переросла в «волну негодования в связи с высокомерием и милитаристической направленностью политики США» и соответственно, к устойчивому и стремительному «нарастанию недовольства» действиями Вашингтона на международной арене.

Таким образом, временная, географическая и концептуальная смычка динамики роста террористической угрозы и хода реализации основных постулатов политики США на Ближнем Востоке дает основания об их тесной взаимосвязи.

Поэтому не приходится сомневаться ни в твердом намерении США сместить нынешний сирийский режим, ни в неизбежно последующем за этим новым всплеском террористической активности в ближневосточном регионе.

Следует особо подчеркнуть, что американцы действуют в Сирии опосредованно – через Саудовскую Аравию и ее региональных союзников, являющихся одновременно региональными конкурентами дружественного Дамаску Тегерана. Как отмечают эксперты, «страх перед укреплением позиций Ирана и его союзников особенно усилился у саудовцев в связи с восстанием шиитов Бахрейна, к которому, судя по всему, приложил руку Иран, действующий также через шиитов Ирака и часть шиитов Йемена. Все это видится Саудовской Аравией и другими суннитскими монархиями залива – Кувейтом, Объединенными Арабскими Эмиратами – как наступление Ирана и его союзников (сирийского режима и «Хезболлы»)». Если же принять во внимание «сообщения о попытках поставить в Сирию оружие из Ливана со стороны движения «Мустакбаль», возглавляемого Саадом Харири, в основном спонсируемого Саудовской Аравией при поддержке американцев, то это еще раз подтверждает, что Саудовская Аравия – главный внешний фактор, подогревающий в Сирии протестные настроения и переводящий их от мирных протестов к стрельбе по военным и поджогам правительственных зданий».

Взятие под американский геополитический контроль Сирии и Ирана стало бы очередным звеном в подобном переформатировании ближневосточного региона. Характерно, что действия Вашингтона в регионе Большого Ближнего Востока укладываются в циничную, но не лишенную аргументов формулу, выведенную известным американским политологом Бобом Гербертом: «Нефть и финансовые средства – вот две основные темы, которые никогда открыто и публично в США не обсуждались. Эти важные вопросы были отданы на откуп различным мастерам закулисной политической борьбы, и теперь многие из них уже подсчитывают свои барыши». Вместе с тем, «переформатирование» Большого Ближнего Востока находится в русле реализации «теории управляемого хаоса», позволяющей обойтись без взятия под контроль конкретных источников энергосырья и трубопроводов силами американской армии.

При подготовке материала были использованы ссылки на ресурсы:

http://www.stoletie.ru/print_861FF339.php

Виктор Сухоруков по материалам интернет - издания Столетие, специально для Одесского Политикума

Читайте и смотрите в тему:

Египетская революция: "творческое разрушение" для Большого Ближнего Востока?

Управляемое разрушение порядка

Погром мировой промышленности

Все права на информацию защищены  © "Одесский Политикум" 2012